После прочтения основных тезисов политологов С.Белковского и Г.Павловского на открытии клуба «Открытая Россия», объединенных заголовком «Философия русского будущего» (https://openrussia.org/post/view/10517/), я нахожусь в некотором недоумении, которым хочу поделиться с вами.
С.Белковский: «Я считаю, что проблема русского будущего состоит в необходимости полного забвения русского прошлого. Не надо думать о том, что было».
Почему? В чем необходимость полного забвения прошлого? Почему не нужно думать о том, что было? Абсолютно непонятно, что Станислав Белковский имеет в виду, и в дальнейшем, к сожалению, он это не разъясняет. Что значит «полное забвение русского прошлого»? Не буду здесь делать предположения, чтобы не быть обвиненным в домысливаниях за автора, но, уверен, что читатели сами могут нарисовать в воображении красочные картины «полного забвения русского прошлого», тем более что в прошлом столетии оно уже случалось. Непонятно только, зачем автор дает такую возможность читателям.
На мой взгляд, во-первых, забыть прошлое и не думать о нем невозможно. Во-вторых, полное забвение прошлого, осуществленное неестественными способами, может нанести существенный ущерб настоящему и будущему. В-третьих, постоянное исследование прошлого и глубокое всестороннее изучение истории предоставляет нам возможность сделать важные и полезные выводы о нашем настоящем и возможных путях развития будущего. И, в-четвертых, по моему мнению, национальное государство, о создании которого так много говорит С.Белковский, невозможно будет построить, если полностью забыть русское прошлое и не думать о том, что было.
С.Белковский: «Для того чтобы построить Европу, не нужно рвать на груди рубашку, не нужно закрывать амбразуру дзота. Нужно просто делать три вещи: воспитывать детей, бросать мусор в мусорный бак, а не мимо него, и платить налоги. Банальность зла есть обратная сторона банальности добра. Надо следовать правилам игры».
Удивительнее всего, что для обоснования этого убеждения С.Белковский приводит книгу Ханны Арендт «Эйхман в Иерусалиме. Банальность зла» (https://www.litmir.co/br/?b=155610). Но ведь эта книга, насколько я ее понял, говорит о противоположном. Такой человек, как Адольф Эйхман, появился именно потому, что люди воспитывали детей, бросали мусор в мусорный бак, а не мимо него, платили налоги, следовали правилам игры и старались хорошо и усердно выполнять свою работу не задумываясь больше ни о чем. Не задумываясь о том, какую работу они усердно выполняют; кто, как и на основании чего устанавливает «правила игры», которым они следуют; кто и каким образом изготовил эти мусорные баки, на что идут их налоги и о чем рассказывают учителя их детям в школе.
«Проблема с Эйхманом заключалась именно в том, что таких, как он, было много, и многие не были ни извращенцами, ни садистами — они были и есть ужасно и ужасающе нормальными. С точки зрения наших юридических институтов и наших норм юридической морали эта нормальность была более страшной, чем все зверства, вместе взятые, поскольку она подразумевала — как неустанно повторяли в Нюрнберге подсудимые и их адвокаты, — что этот новый тип преступника, являющегося в действительности «врагом человечества», совершает свои преступления при таких обстоятельствах, что он практически не может знать или чувствовать, что поступает неправильно».
«В условиях «морального коллапса целой нации» виновниками и участниками массовых убийств оказываются не только «сверхзлодеи», но и самые обыкновенные, заурядные люди».
Вот о чем, по моему мнению, книга Ханны Арндт. Каким образом С.Белковский сделал из нее вышеуказанный вывод, для меня остается загадкой. Потому что, на мой взгляд, построение цивилизованного человеческого общества и демократического государства неразрывно связано с тем, что люди, по крайней мере большинство, должны не только делать три вещи: воспитывать детей, бросать мусор в мусорный бак, а не мимо него, и платить налоги, но иуметь отличить добро от зла. И ярким подтверждением сказанного являются слова Доры Насс (http://newtimes.ru/articles/print/64032/), рассказывающей о становлении фашистской диктатуры в Германии:
«И сейчас, вспоминая наше восхищение, то, как мы все и я с моими подругами и друзьями славили нашего фюрера, как готовы были часами ждать его выступления, я бы хотела сказать вот что: нужно научиться распознавать зло, пока оно не стало непобедимым. У нас не получилось, и мы заплатили такую цену! И заставили заплатить других».
Я уверен, что в цивилизованном человеческом обществе и демократическом государстве граждане должны уметь отличать добро от зла. Они должны уметь отслеживать зло и нейтрализовывать его зачатки. И, наоборот, добро, правильность, добропорядочность, достоинство, справедливость, человечность, уважение должны стать основой и фундаментом их общества, права, Конституции и демократического государства в целом.
Г.Павловский: «Нация либо есть, либо нет, ее нельзя построить. Не могут собраться люди и решить, что теперь мы нация».
Сразу скажу, что я не историк и не политолог, но вот, к примеру, что пишет Бурейко Н.Н. (кандидат политических наук, кафедра международных отношений факультета истории, политологии и международных отношений Черновицкого национального университета имени Юрия Федьковича (Черновцы, Украина) (http://st-hum.ru/content/bureyko-nn-k-voprosu-ob-amerikanskoy-nacionalnoy-identichnosti-politiko-ideologicheskie):
«4 июля 1776 года Соединенные Штаты Америки приняли Декларацию о Независимости и тем самым избавились от британской зависимости. В этой связи ощутимо возникла потребность самоидентификации и самосознания американцами себя как духовной составляющей части образовавшегося нового политического единства. Поколение, инициировавшее революционные преобразования в Штатах и ставшее их движущей силой, четко осознавало не только необходимость функционирования новых политических институтов, но также и формирования американской нации. Развитие чувства национального сознания происходило с сохранением всех ценностей, философии и мировоззрения, отображением которых стала Конституция США и все принятые законодательные акты. Так вопрос «Являемся ли мы [американцы – Н.Б.] нацией?» – был сформулирован сразу же по окончании Гражданской войны…
Определяющей чертой американской нации была ее новизна, что определяло и новизну американской национальной идентичности. Несмотря на длительное колониальное прошлое, собственно образование американской нации, как мы уже отмечали, можно связывать с революцией и провозглашением независимости в 1776 году и формированием собственного правительства в 1780-х годах, когда начался новый этап в истории Соединенных Штатов Америки. А символами американской нации стали День независимости, Декларация, Конституция и Билль о правах. Общие символы, которые несли в себе общую идею, разделяемую населением США, также служили объединяющим фактором, который усиливал восприятие американцами себя отдельной нацией».
То есть, по сути, – собрались англичане и решили, что они больше не англичане, а американцы, и построили своё государство. Вот, собственно, и всё.
А вот еще один хороший пример из недавнего прошлого, опровергающий слова Г.Павловского (http://lenta.ru/articles/2015/03/23/singapur/):
«Главный памятник Ли — созданная им с нуля нация. Хотя этнических китайцев в Сингапуре почти 80 процентов, национальным языком является малайский, в государственных учреждениях используется английский, официальными признаны английский, путунхуа (основной диалект китайского языка в КНР), малайский и тамильский, а на улицах можно услышать так называемые «синглиш» и «манглиш» — китайско-английский и малайско-английский диалекты».
Вышеуказанные примеры я привел не для того, чтобы оправдать лабораторные работы нашей власти по созданию «нации», а для того чтобы показать, что историю и деятельность людей нельзя подогнать под единый шаблон.
С.Белковский: «Вымысел в политике значительно важнее реальности — это первое, что я хотел возразить. Факты не имеют никакого значения. Никаких фактов в политике не существует.
Моя любимая книга — это «Алиса в стране чудес». Ее автор Льюис Кэрролл был математиком. И только математик мог написать такую книгу, потому что только математик обладает достаточной степенью абстрактного мышления, чтобы придумать все, что происходит в «Алисе в стране чудес». А это политика и есть. Это идеальное, на мой взгляд, описание политики.
На мой взгляд, здесь С.Белковский совершенно неправильно расставляет акценты и также, как в случае с забвением прошлого, который я рассматривал выше, ничего не поясняет и не конкретизирует. Из чего у любого читателя может сложиться впечатление, что политика это абсурд в стиле «Алисы в стране чудес» и больше ничего. Но ведь это абсолютно не так. Подчёркиваю: абсолютно не так. Для обоснования моего возражения я хочу привести две короткие цитаты и несколько выдержек из одного интервью.
Махатма Ганди: «Нас погубит политика без принципов».
Джеймс Мэдисон (4-й президент США, один из ключевых авторов Конституции, автор Билля о правах): «Целью правления является справедливость».
Директор Института философии РАН, академик А.А. Гусейнов (http://guseinov.ru/int/s_2004.html):
«Высшее благо – ключевая категория для определения связи морали и политики. Каждый человек стремится к высшему благу. К тому, что он считает высшим благом. На этом построена нравственная стратегия его жизни. Человек может сознательно не формулировать такую стратегию, она, тем не менее, заложена в его поведении. Когда мы идем, мы всегда идем в каком-то направлении. Точно так же, когда мы совершаем сознательные действия, мы выбираем определенную линию жизни.
Разные люди понимают высшее благо по-разному: для одних это – удовольствия, для других – благо семьи, для третьих – душевное спокойствие и т.д. В нравственной сфере такое различие само по себе не порождает конфликтов, так как каждый человек сам отвечает за свой выбор. Но в политике оно становится проблемой. Здесь разные понимания высшего блага сталкиваются между собой. Поэтому в политике надо говорить не о высшем благе, а об общем благе. Конечно, определить, что есть общее благо – дело тоже непростое. Политика во многом и представляет собой механизм его выявления (народное представительство, выборы, референдумы, публичные дискуссии и т.д.).
Как сделать так, чтобы за общим благом государства не скрывался частный интерес той или иной группы людей, корпорации, – труднейшая задача политики. Она не имеет одноразового решения, требует к себе постоянного внимания. Ключевым здесь является понятие справедливости, которое образует еще один важнейший стыковой узел морали и политики. Справедливость представляет собой нравственную меру в распределении выгод и тягот совместной жизни. При этом важно учесть как равенство всех граждан в их фундаментальных правах, так и их различия с точки зрения достижений, заслуг перед государством. Возьмем, к примеру, различия в уровне оплаты труда, в доходах между богатыми и бедными. Конечно, эти различия должны быть. Но какими? Скажем, зарплата профессора в Германии сопоставима с зарплатой федерального министра, а у нас она в тридцать раз меньше. У нас, конечно, очевидным образом нарушена справедливая мера в том, как в государственной политике представлены интересы разных групп людей. Это само по себе плохо. Еще хуже, что из политической лексики и практики вообще исчез критерий справедливости. Взять хотя бы такой аспект. В демократических обществах признается справедливым такая степень неравенства, на которую получено согласие тех, кто в соответствующем отношении неравенства занимает нижние позиции. У нас даже нет серьезных попыток взглянуть на вещи с этой точки зрения.
Для меня политика – область сознательных и свободных решений, которые подлежат вменению и ответственности. И без идеалов она вообще не может существовать. Экономика – да, социальная жизнь – да, познавательная деятельность – да. Они могут обходиться без идеалов. Но не политика. Политика, как мы выше уже говорили, вырастает из того, что высшее благо индивидуальных стремлений людей трансформируется в общее благо их совместной жизни. Общее благо, как и стремление к справедливости, собственно говоря, и составляет идеальную основу политики. А что останется в политике, если лишить ее одухотворяющих идеалов? Всякого рода технологии, управленческие механизмы и т.п. Политика – это вдохновение, полет. В ней нужны крылья. Идеальность политики нельзя путать с ее идеологизированностью, и тем более с фанатической ограниченностью. Политики претендуют на то, чтобы говорить от имени людей, выражать их интересы, чаяния. Как они это будут делать без идеалов, без больших объединяющих людей целей? Сводить политику к циничному прагматизму – значит убивать ее».
Г.Павловский: «…я думаю, что паролем следующего переходного периода будет «государство».
С.Белковский: Я совершенно не согласен с Глебом Олеговичем… ключевым словом нового этапа истории будет «нация», а не «государство».
А на мой взгляд, у нового этапа истории нашей страны должно быть два ключевых и взаимосвязанных слова: «Гражданин» и «Право».
