Александр Зеличенко. ЧТО ТАКОЕ “ПРОГРАММА”?

Их очень много, программ – особенно перед выборами. Каждый предлагает владельцам голосов вещи пособлазнительней – “Выбери меня!”.
Только здесь одна беда, и любой менеджер, любой бизнесмен ее видит: все эти программы, от одностраничной, понятной, до трехсотстраничной, никем не читаемой, но давящей размером – вот это точно солидный труд, тут уж точно всё есть – программами вовсе не являются. Это образчики политической рекламы, но не программы. Потому что программа – это нечто иное. Что?
Программа – это всегда программа кого-то. И программа всегда описывает, что этот кто-то собирается делать. Исходя из той ситуации, в которой кто-то находится, и из тех ресурсов, которые у кого-то есть: человеческих, технических, финансовых… Если у меня нет трех рублей, а я описываю (самым детальным образом) что я собираюсь делать с тремя миллионами, то я не программу пишу, а предаюсь грезам. Как герой Вицина в “Женитьбе Бальзаминова”: “Если бы я был царь”. Или Элиза Дулиттл в “Пигмалионе”: “Подожди, Генри Хиггинс, подожди…”. Если я описываю, что я буду делать через год, не зная и не будучи в состоянии знать, что, какая ситуация будет через год и даже через месяц, мои мечтания тоже мало отличаются по своему статусу от фантазий ребенка, каким он станет, когда вырастет.
Программа всегда начинается с того, что мне нужно делать “здесь и теперь”, чтобы прийти к “целевой” ситуации. Эта конечная ситуация, цель, обычно задается неким набором свойств, но в социальном программировании детально ее описать нельзя. Более того, если дорога от моего действия “здесь и теперь” до цели сколько-нибудь долгая, детально нельзя описать и всю последовательность действий, приводящих меня из сегодня в завтра. Если же я все-таки пытаюсь это сделать, то опять-таки занимаюсь не программированием, а прожектерством.
Итак два центральных компонента программы: первый – что я хочу, и второй – что МНЕ нужно делать СЕЙЧАС.
Рассматривая тексты, в заголовке которых есть слово “программа”, легко видеть, что оба эти компонента в лучшем случае, как бы это сказать помягче, недоработаны, недопродуманы.
Желаемое будущее рисуется или не слишком привлекательным, или невозможным, а иногда – и непривлекательным, и невозможным вместе. Например, одни находят свой идеал в прошлом (какая-нибудь выдуманная и никогда в истории не бывшая “святая Русь” с поголовной верой, что бог наказывает за нарушение поста и награждает за порку ребенка), другие – в жизни соседей (как было бы прекрасно жить, как в Норвегии-Швейцарии, только в России; неплохо бы – и как в США).
Красивые слова, вроде преданности памяти предкам или священности прав человека, находятся, конечно, во всех случаях: в рекламе со вкусом можно показать что угодно. Но, конечно, хоть сколько-нибудь пристальный взгляд открывает, что общественный идеал предлагается с изрядной гнильцой: эгоистичный, безответственный, недобрый…
Что же касается действий по достижению идеала, то с этим совсем плохо. Обычно это что-то вроде “ну, мы побеждаем на выборах” при реальном уровне электоральной поддержки в два процента, или “ну, народ выходит на площадь и сметает режим” при наличии десятков других популистов, готовых пообещать народу манну с неба, только чтобы получить власть, или “ну, элиты расколются и устроят переворот” при, в общем-то, ясном понимании, что места на этом пиру победителей достанутся кому-то другому. Но важнее даже не это, а то, что все эти счастливые события никакого отношения к ДЕЙСТВИЯМ авторов программы не имеют. Действия же предлагаются на уровне участия в том, что власти угодно называть “выборами”, каковое участие заведомо не ведет к жизни по-норвежски.
Обычно в ответ на подобные упреки слышишь: ну, надо же что-то делать. Это и есть уровень нашего политического мышления: делать ЧТО-ТО, чтобы прийти к тому, к чему прийти нельзя.
А что же делать? А делать надо две вещи. Первая – увидеть цель. Привлекательную, возможную и достижимую. Эта цель не общество, в котором бандиты обирают бабушек, и не общество, в котором бабушки рассказывают внукам сказки, которые слышали от своих прабабушек. Это совсем иное общество. И вторая вещь – соизмеряясь с ситуацией и своими возможностями, определить, что делать сегодня.
Есть такие программы сегодня на нашем политическом развале? Нет? Так и голосовать не за кого.