Александр Зеличенко – НЕ НАДО, ЛЮДИ, БОЯТЬСЯ.

В качестве эпиграфа припоминается анекдот, как один житель Чукотки отказался слушать политический анекдот, чтобы его куда-нибудь не сослали.
Читаю я тут полемику о том, есть ли жизнь после Путина и какие страшные настанут времена, когда, не дай бог – пусть живет до 120 лет, мы вдруг останемся без отца и гения. Какие будут литься потоки крови! Как разбегутся все, у кого есть ноги: Кавказ, Сибирь, Поволжье… Какими подвесками будут украшены фонари. Какими будут погромы и какими – громилы.
Страшное дело! Просто поджилки трясутся. Сначала от страха. Потом от смеха.
От смеха потому, что эту хохмочку мы уже слышали. И сами ее себе рассказывали. Как пионерки в душной спальне пионерлагеря, мы любили пугать друг дружку рассказами про тетеньку с золотой ручечкой. А ведь, как будто, были уже большие…
Конечно, проказы нынешней власти под наши аплодисменты не пройдут бесследно. Этот паттерн в мировой истории повторяется постоянно: один правитель закручивает гайки пока не сорвет резьбу, а расплачиваются за его (и за свои – за свои, вот что здесь главное) шалости преемники и потомки. После Грозного мы получили через пару царей смутное время. После Сталина имеем то, что имеем сегодня. Петр сумел резьбу не сорвать, но все же и после его царства, три четверти века Россия то и дело сбивала дыхание, попадая то в одну, то в другую выбоину. Одним из самых известных примеров такого рода были попытки византийского императора Юстиниана восстановить Римскую империю в ее целосности. Занимался он этим 38 лет и не без успеха. Но результатом его усилий стало фактически исчезновение Византии из мировой истории на последующие 200 (если не 300) лет.
И наши войны в Чечне, Грузии, на Украине, как и тренировки в Сирии тоже не останутся без последствий – за всё придется платить. Но, конечно, это не повод держаться за босса, потому что следующий будет хуже. Чем сильнее мы сегодня сжимаем пружину, тем яростней она разожмется.
Что за пружина? Ну, ее можно назвать по-разному.
Можно – пружиной реки жизни, которую путинизм запрудил и которая, конечно же, путинизм снесет, как она всегда сносит такие плотины – неважно, при жизни ли нынешнего правителя или после его кончины. Но чем это произойдет быстрее, как знают гидростроители, тем меньше будет разрушений. А можно назвать ту же пружину пружиной долготерпения Бога.
Тут ведь дело не в названии. А в том, что она сжимается и сжимается. Вот в чем тут дело.
У нас хватает кликуш, то и дело выкрикивающих: “Что – революции захотел!?!”. Но ведь это не зависит от нашего желания. Революция – всегда плата за отказ от развития. Как, впрочем, и любая гибель государства – по внешним ли причинам или по внутренним, неважно. Конечно, приятно лежать себе на печке или на песочке, потягивая “Алиготе” или пивко и нежно турсуя собственную заде. Кто же спорит? Очень приятно. А развиваться, то есть переплавлять низшее в себе в высшее – ненависть в любовь, страхи в невозмутимость, глупость в мудрость – дело гораздо менее приятное. Да вы спросите любого школьника – школьники, они это знают.
Так что не надо бояться революций. От этого страха они, революции только страшнее получаются. Одно дело оранжевая революция или там розовая. А совсем другое – кроваво-красная, или красно-коричневая, или просто коричневая. Тут в этой плоскости выбор – не хочешь розовую, потерпи еще лет десять и получи коричневую. А случится еще лет десять потерпеть – получишь черную.
Так что, на кого менять отца и гения, по большому счету, не так уж и важно. Важно – чтоб поскорее. Меньше разрушений случится. Но это, конечно – по большому счету. А так желание сменить власть не должно становиться оправданием идиотизма, когда как бы интеллигенты как бы берутся за руки и торят дорогу наверх первому попавшемуся проходимцу. Или – второму попавшемуся. “Неважно на кого” значит, что менять надо. Что все эти “если не Путин, то кот?”, “революции захотел?” и прочие премудрости в том же роде стоят ровно две копейки советскими деньгами. Но это вовсе не значит, что нам нужно отказаться от главного принципа – выталкивания наверх не тех, кто и сам всплывет, а тех, у кого внутри золото.
Да, кто ж нам позволит хорошего вытолкнуть? Еще одна знакомая песня. А нам не надо ни у кого спрашивать позволения. Эти процессы тем и интересны, что согласования не просто не требуют, а исключают согласование. Свержение происходит не по приказу свергаемого.
Не подумайте ничего экстремистского – просто наблюдение историка.