Александр Зеличенко – ПОЧИНИТЬ НЕЛЬЗЯ, НУЖНО СТРОИТЬ

Это крупнейшая ошибка наиболее личностно зрелой части протеста – уверенность, что у нас есть прекрасная конституция, которую нужно только соблюдать. Что было у нас прекрасное государственное устройство, которое сломал злой дядя, и что всё дело в том, чтобы это устройство починить. И тогда оно снова прекрасно затикает, и жизнь наша снова станет прекрасной.
Раз за разом я вижу, как более известные и менее известные люди протеста – из самых умных и самых честных – попадают в эту ловушку. И, честно говоря, затруднясь припомнить хоть кого-то, кто ее избежал бы…
Вот нехитрый и очень короткий исторический очерк. 92-93-й годы (до НОЯБРЯ) – народ живет надеждой, обстановка весны (при всей тяжести экономической). 94-й год (первый год конституции) – реформы начинают сворачиваться, правительство больше не озабочено передачей собственности народу – курс взят на бандитскую приватизацию. Но еще раньше, в декабре 93-го народ показывает, что кредит доверия младореформаторам не вечен. 95-й – резкое ухудшение: война в Чечне под молчание интеллигенции, дрожащей от мысли о коммунистическом реванше. 96-й еще хуже – добавляется массовая ложь (первая репетиция сегодняшней мега-лжи) президентской кампании. И немедленный курс на моментальное по историческим меркам расхватывание госсобственности по нескольким карманам. 97-98-й – продолжение, но с Гос-МММ и грабежом всего народа в виде дефолта. (Без наказания виновников – они и сегодня на ответственных госдолжностях.) 99-й – апофеоз, и начало “новой России”. Перелом души народа. 2016-й от 1999-го (осени) отличается в мелочах.
Пять с половиной лет жизни по конституции с добрым царем Борисом привел страну к катастрофе. Не столько в политическом и экономическом смысле – сколько в психологическом. Эта катастрофа сегодня только продолжается. Усугубляется. Но это неважно – это измерение количественное, причем в малозначимых вещах. “Выборы”-2016 и “выборы”-2000 (да, пожалуй, и “выборы”-99, где была реальная политическая конкуренция двух групп-близнецов, слившихся после “выборов” в порыве любовной страсти в одно существо “Единое Отечество Россия”) в сущности своей неотличимы. Различия вторичны.
И сегодня самые умные и честные люди протеста предлагают чинить эту консерваторию. Да, вы что, братцы, спятили? Что там чинить?
В конституции есть несколько более-менее удачных деклараций, которые тоже нуждаются в редактировании. Начиная с первых же слов. Кто такие “мы” – первое слово конституции? Второе и третье – “многонациональный народ”. Что это такое? Многонародный народ? Так много народов (национальностей) или один – “мы”? И дальше – про “равноправие и самоопределение народов”. Значит, народов всё-таки много. И они могут самоопределяться. И Чечня? “Возрождая государственность России”. Какую? Самодержавие? Или – СССР? Нет, ясно, что не СССР. Значит – самодержавие. Но тогда при чем здесь следующие слова “и утверждая незыблемость ее демократической основы”? Либо утверждать демократию, либо возрождать – Россия демократической не была никогда.
И так – по каждому слову. В каждом слове лукавство, попытка угодить и тем, и другим, а вместе с тем – бомба под будущее.
Но это еще – лучшая часть. А худшая – государственные механизмы самодержавия. Которые стали работать с первого дня и работают уже без малого 23 года.
Нас запугали коммунистическим реваншем. Запугали путчами (как ГКЧП, так и октябрьским 93-го года). И мы дали себя запугать. А страну поставить на путь к гибели. Ну, так что же вы сегодня хотите? Видели очи, что покупали – ешьте, чтоб повылазли.
Не чинить, а начинать всё заново. С понимания, в какой стране, а главное, какой жизнью мы хотим жить. И с тщательного продумывания социальных механизмов, которые эту жизнь могут обеспечить и поддерживать. Вот с чего должно начинаться превращение протеста-эмоции в протест-ум.
Увы, сегодня готовых к такой работе не видно вовсе. То есть – просто никого. Ни одного человека.
Что это означает? Грустные вещи означает. Первое – что мы просто не понимаем сколько-нибудь развернуто и детально, какой жизнью мы хотим жить. Понимание наше недифференцированно-детское. Вроде “как в Америке”. “Какую ты хочешь игру? – Как у Мишки”. Второе – следствие: мы не понимаем, как эту желаемую жизнь описать хоть в сколько-нибудь технологичном виде. Третье – мы даже не понимаем, что имеющееся описание (конституция) желаемую жизнь обеспечить не может, а может – только совсем нежелательную. Ту самую, какой мы живем.
Резюме? Мы абсолютно не готовы к тому, чтобы переплавить свой эмоциональный протест во что-то хоть сколько-нибудь интеллектуально-конструктивное.
И это означает, что первое, что нам нужно, – это взрослеть. Перестать любоваться на себе. Принять на себя ответственность за то, что произошло со страной. И серьезно задуматься, как, а главное – куда, вылезать из того место, темноту и запахи в котором недавно так высокохудожественно описал журналист Яковенко. Но сначала – осознать, что нас в это место не враги-белогвардецы затолкали. Мы сами туда вошли. С радостными надеждами на светлое будущее.