Диалог независимого журналиста Виталия КАМЫШЕВА
и сотрудника Научной библиотеки МГУ Игоря ДАВЫДОВА
Виталий КАМЫШЕВ: — В последнее время существующий в России режим все чаще называют «феодальным». Как это соотносится с включенностью страны в глобальную рыночную экономику и не уводит ли нас такое определение от сути дела? Нет ли здесь попытки создать некое алиби для российской власти и олигархата?
Игорь ДАВЫДОВ: — Несомненно, часть радикальных либералов и остатков так называемой «демшизы» — то есть тех, кто и сегодня готов «голодать за реформы», которые так и не могут почему-то в России начаться, пытается выстроить «метафизическое алиби» для отечественных капиталистов: «За 25 лет капитализм так и не построили, то что мы видим — это архаика и «совок».
Но «неофеодализм» действительно существует — как определенная форма современного капитализма. Его генеалогия такова: после провала «революции» 1968 года в мире началась «революция» неоконсервативная. Стал формироваться транснациональный оффшорный капитализм. Постепенно буржуазная демократия начинает становиться анахронизмом в связи с тем что количество сознательных и экономически независимых субъектов падает, плюс растет кредитная экономика.
Что же касается России, то в 80-90-х годах ХХ века в некоторых странах «полу-периферийного» и «периферийного» капитализма начинает формироваться система, в которой так называемая «бюрократ-буржуазия» (то есть класс управлявших средствами производства, но не владевших ими), занимавшая привилегированные позиции в процессе «транзита», сумела быстро приватизировать государственную и общественную собственность и стать правящим классом, соединив власть и собственность. Это было характерно для бывших колоний — но, как оказалось, и для некоторых «посткоммунистических» государств.
В. К.: — В России правящий класс сформировался не только из госчиновников и аппаратчиков КПСС и ВЛКСМ (и, скажем, сотрудников КГБ) — это был «бульон», в котором варились и бандиты, и цеховики с фарцовщиками, и представители, так сказать, творческой интеллигенции… Из этого всего и «выварилась» сегодняшняя правящая корпорация, крепко держащая Россию за горло. (См. http://kantor.club/filosofiya-aka-politika/segodnyashnyaya-rossiya-kto-vinovat-i-chto-delat/).
И.Д.: Черты «неофеодализма» здесь — в том, что правящий класс получил всё не в условиях конкурентной борьбы (хотя «разборки», порой, кровавые, были и есть), а по «праву» нахождения у должности или по праву рождения (именно это и происходит всё чаще сегодня — подросли дети тех, кто в 90-е захватывал власть и собственность). Ведь и классический феодализм начинался с того, что управляющие теми или иными землями становились их собственниками — ведь все эти графы и бароны сначала были у Карла Великого всего лишь «администраторами».
К тому же в России, как мало где, сильна рентная система — когда любой производительный труд становится неконкурентоспособным, а рента выступает как основа жизнедеятельности. Недавно услышал одну историю, которая для меня просто символ происходящего в России: владельцы закрыли и демонтировали завод по производству никеля, ссылаясь на то, что цена на металл на мировом рынке снизилась. Но цена ведь через несколько лет вновь может подняться, а завод — это сложная инфраструктура, её и захочешь потом восстановить, да не факт, что получится…При этом демонтировать нефтяную вышку из-за колебаний цен на нефть никто и не подумает.
В.К. — Есть и более яркие конкретные примеры. Лет 10 назад Анатолий Чубайс торжественно объявил, что в городе Усолье-Сибирское будет создана «российская Силиконовая долина»: на базе завода «Усольехимпром» наладят производство кремния. Прошли годы. В 2013-м руководство «Роснано» закрыло предприятие (объяснив это всё тем же снижением цен на кремний), завод растащили до гайки, вложенные в проект 10 миллиардов рублей пропали. Та же история случилась с проектами Чубайса в Новосибирске (там «безвестно канули» 15 миллиардов) и Омске https://ircity.ru/news/22743/; http://omchanin.livejournal.com/1660047.html). Никто в тюрьму не сел, Чубайс — «уважаемый человек», в России это называется «экономикой» и «модернизацией»…
И.Д. — Когда в стране рентная система, производительный капитализм невозможен и рабочий класс как таковой в ней отсутствует. Это и есть российская специфика. А в мировом масштабе это и есть «неофеодализм», когда транснациональные оффшорные инвесторы становятся влиятельным «закрытым» классом, когда олигархизация происходит во всем мире и сверхбогатые сами становятся властью, оттесняя посредников-политиков и девальвируя традиционные (для Запада) демократические институты. Налицо аналогия с некоторыми периодами истории Древнего Рима и классического феодализма.
Мы наблюдаем переход от «демократического» капитализма к неофеодальному империализму. Основная масса населения при этом ничего не производит и занята в «сфере обслуживания» в самых её разнообразных формах. При этом классические капиталистические отношения перемещаются в Китай и Юго-Восточную Азию в целом, в Африку, частично в Латинскую Америку. Отсюда теории о том, что именно Китай станет ареной классовой борьбы и базой новой революции в 21-м веке, об «исламизированном пролетариате» — ведь как раз выходцы из мусульманских стран Африки и Ближнего Востока являются в так называемом «первом мире» пролетариями.
Между тем девальвация старых демократических институтов идет потихоньку по всему миру. Наследственный принцип передачи собственности и власти, который раньше считался анахронизмом, становится скорее трендом. «Островками» остаются государства вроде Финляндии, Норвегии, Швеции, Швейцарии — но это скорее страны не классического, а «социального капитализма», для которых актуальным остается наследие 40-60-х годов ХХ века.
В общем, в сегодняшнем мире сосуществуют различные уклады и даже, так сказать, разные эпохи. Какие-то страны живут в ХХI или ХХII веке, какие-то на новом витке воспроизводят не только феодальные отношения, но даже рабовладельческий строй ( например, положение мигрантов-гастарбайтеров в России; а в ИГИЛ рабовладение вообще узаконено). При этом рабовладение может не отрицать частное предпринимательство, как феодализм не отрицал финансовые рыночные отношения. Финансовый капитализм начинался при феодализме.
В.К. — Получается, что глобализация — это всего лишь «слова, слова, слова», и Запад на деле совсем не волнует, что в России утвердился «неофеодализм», надолго, если не навсегда?
И.Д. — Прибыль для корпораций — важнее. К тому же на Западе сейчас модным является тезис о том, что единой модели демократии быть не может, но возможна «демократия с национальной спецификой». Ну «не доросли» в некоторых странах до американских и европейских стандартов демократии и прав человека — но это же, в концов концов, не мешает рыночным отношениям…
В.К. — Это перекликается с концепцией отечественного «гения» пост-модернистской политики В.Суркова о «суверенной демократии». И получается, что Украина — это действительно очень важная «точка столкновения»: украинцы рвутся куда-то в мир ценностей традиционного «демократического капитализма» с его беспристрастными институтами и порядком, но российский имперский неофеодализм «не пущает»…
И.Д. — Декларации и «реалполитик» — вещи разные. Если экспорт политических и правовых моделей дает прибыль, он выгоден, не дает — зачем прилагать излишние усилия? В начале 90-х Западу показалось, что подобный экспорт дал искомый результат. Сегодня Запад в некоторой растерянности. Я думаю, что Украина будет твердо поддержана Западом 1) если у США и Европы не будет других важных проблем (сегодня их достаточно), либо 2) когда Запад действительно почувствует угрозу потери чего-то важного, своих важных ценностей. Пока этого нет и не видно. Пока побеждают лоббисты большого бизнеса.
В.К. — Григорий Явлинский написал недавно, что правящий в России режим — «большевистский». ( «С каждым годом все более очевидно, что почти все актуальные и наиболее болезненные проблемы современной России связаны…с сознательным и активным следованием политике большевизма. Сегодня у власти в России преемники большевиков, а их политика — не что иное, как современный большевизм» https://www.yavlinsky.ru/bolshevism/ ). Частью оппозиционно настроенной российской интеллектуальной элиты эта концепция подхвачена — так, ранее аполитичный театральный режиссер Иван Вырыпаев (проживающий в Польше) фактически повторил её в своем открытом письме по поводу ареста своего коллеги С.Серебренникова. ( «C 1917 гoдa и дo ceгoдняшнeгo дня влacть в Poccии нe пoмeнялacь. Ceгoдняшняя влacть oткpытo нacлeдуeт влacти тeppopиcтичecкoй opгaнизaции «бoльшeвикoв». http://ifvremya.ru/ivan-vyiryipaev-napisal-otkryitoe-pismo-v-zashhitu-kirilla-serebrennikova/ ).
Как сочетается «большевизм» сегодняшней российской власти с её неолиберальной социальной политикой и сознательно построенной и тщательно охраняемой неофеодальной системой? Какая реальная подоплёка стоит за этими теоретическими новациями?
И.Д. — Странным образом эти заявления Григория Алексеевича совпали с затуханием реальной оппозиционной активности его партии. «Яблоко» «сдало» свою организацию в Карелии, у которой были отличные шансы на региональных выборах, мутная ситуация в Московском отделении, в Питере — раскол и чистки…
Тут несколько вопросов возникает.
Насколько сегодняшний правящий класс является наследником «советского»?.
Что в этом «преемничестве» декларативное, а что — реальное?
Почему эту теорию продвигают именно эти люди и именно в этот момент?
В.К. — При этом ведь «советское» всегда берется в виде мифа, как что-то однообразное и «ужасное-ужасное-ужасное», в то время как 20-е годы ХХ века — это нечто иное, чем 30-е, «оттепель» 60-х разительно непохожа на 40-е, а «брежневизм», в эпоху которого стала господствовать мелкобуржуазная стихия, радикально отличается от всех других периодов советской истории.
И.Д. — Унификация «советского» — любимая игра отечественных либералов-консерваторов (хотя некоторые «культурные либералы» поднимают на щит 20-е годы — это в основном адепты «современного искусства», те, кто любит модернизм). Но единого Советского Союза исторически не было, объективно было три, а то и четыре Советских Союза — это были разные в социальном, ценностном и культурном плане явления.
Правящий сегодня в России класс является наследником СССР в двух ипостасях. Первая: они еще живые представители или потомки советской правящей номенклатуры. Выходцев из «низов» там не отыщешь. Если копнуть, то папа или дедушка — либо видный чекист, либо замминистра (как у Михаила Прохорова), либо преподаватель истмата и диамата. Причем к этой категории относятся наиболее радикальные сегодняшние «либералы», в том числе заявляющие о себе как об оппозиции Путину. Вторая: ценностно-постмодернистский ракурс — правящий класс берет от СССР (как и у имперской России Романовых) выгодные ему символы и знаки. «Знамя Победы», другие «великие завоевания (и жертвы)» и тому подобные скрепы. Или вот скоро Всемирный Фестиваль молодежи будет. Но всё это — имитация, они сами в это не верят; но это их символический капитал, позволяющий требовать им уважения от всего остального мира и сидеть на почетном месте в Совбезе ООН.
Но ни идея социальной справедливости, ни идея альтернативы капитализму путиноидам не интересна. А Сталин им нужен как символ и обоснование того, что репрессии и вообще закручивание гаек необходимы для построения сильного государства.
В.К. — Но это такой «Сталин-лайт», репрессии не массовые, а точечные — для того чтобы была дисциплина внутри самого правящего клана-класса, чтобы держать всё под контролем. Кроме того, массовые репрессии были нужны сталинскому режиму для того чтобы сформировать гигантскую армию бесплатного труда. Сегодня время другое, индустриализация не нужна(наоборот, заводы демонтируются, как было рассказано выше), добыча сырья налажена. Да и система почти бесплатного труда налажена — только наладили её не чекисты с наганами, а железные рамки неофеодального рынка: хочешь выжить, работай за пятак и там, где тебе укажут.
И.Д. — Миф «Путин — это Сталин сегодня» понадобился после кризиса 2012 года как важный элемент нового государственническо-консервативного мифа, когда была реанимирована линия «Иван Грозный-Николай Первый-Сталин-Брежнев-Андропов». А ведь уже Сталин никаким большевиком не был.
В.К. — Но эти разговоры об ужасах «неумирающего большевизма» преследуют и прикладную цель: убедить население в том, что любой бунт, любой протест влекут за собой только кровь и зло, поэтому сиди тихо и не рыпайся, какая бы несправедливость вокруг не творилась….
И.Д. — Массированная контр-революционная пропаганда, развернутая в 90-е, она настроенных действительно критически и оппозиционно демократов и либералов загнала в ловушку. Люди, вышедшие на Болотную, слова «революция» боялись. Сейчас, правда, часть несистемной оппозиции начинает понимать, что к чему — что нынешнее общественное гниение и людоедство власть предержащих хуже всякой революции. Но «оппозиционеры» системные, особенно «сислибы» в год столетнего юбилея еще более истерично проклинают 1917-й. Ну и то сказать: для потомков советских палачей и «философствующей» обслуги вроде Игоря Чубайса или инструктора райкома КПСС Игоря Яковенко это — метафизическое алиби, и не только для себя, но и для Бориса Ельцина, Егора Гайдара и Чубайса Анатолия.
