Никогда не знаешь, для чего тебе пригодится то или другое знание. Препоганнейший был предмет. А поди-ка – пригодился. Ну, давайте вспоминать вместе. Те, кому есть, что.
Для революции нужна партия. А для партии – идея.
Созидательная. Не “Порубить все на…”. Другого рода идея. И не “За Навального (Иванова, Петрова, Сидорова)!”. Другого рода идея. “Нормальная жизнь”, “Как в Финляндии”, “Парламентская республика” тоже с революционными идеями не лежали и рядом. Как и “Бей жадов!”, “Сталин, вернись!”, “Миром Господу помолимся!”… Нужна идея другого рода.
Без нее не будет партии. Без партии не будет революции.
Можно, конечно, ждать, чтобы режим рухнул, с тем, чтобы потом подхватить власть. Дождаться, что рухнет – этого мы рано или поздно дождемся. Подхватить власть, скорей всего, не получится – достаточно других желающих, толкотня будет большая. А у нас преимуществ, кроме красноречия, никаких. Но, и если получится, как это было в сладостном 91-м году (когда и дождались, и подхватили), из этого ничего хорошего не получится: власть отберут и по морде, да нет – даже не надают, просто наплюют в эту самую морду. И, в общем, правильно сделают: получил власть – не отдавай кому ни попадя…
В этом смысле ни Февраль 17-го, ни Август 91-го революциями назвать нельзя. Ни там, ни там не было созидательной идеи. Поэтому и продолжались они одна 8 месяцев, другая – 26.
Чем плохи идея “За Навального (Иванова, Петрова, Сидорова)!” или идея “Порву за Путина!”? Не персоналиями. И даже не желанием самодержца. Прежде всего, они плохи нравственной инверсией – объявлением плохого хорошим. И, опять-таки, дело не лично в Навальном. На его место можно подставить любую публичную фигуру протеста. Без исключений. И непубличную, конечно, тоже – просто о непубличных мы меньше знаем.
Любая такая фигура имеет в шкафу скелеты. Но плохо не это. Плохо то, что ни одна не хочет от своих скелетов избавиться. А за человеком, который не говорит поминутно “Ну, и сволочь я был! Ну – и дурак!”, идти нельзя. Потому что, если не говорит, то не только был, но и остается. И куда мы за ним, за сволочным дураком, придем?
Кстати, сегодня же праздник. День рождения. Ну, вот и давайте хоть про виновника сегодняшнего торжества. Какая у него, у именинника самая плохая черта? Не лживость. Не эмоциональная тупость. И даже не тупость нравственная. Самая страшная, что он с детства приучен ни о чем не жалеть. Калека. Инвалид детства. Так рано остаться без ног, на которых люди карабкаются по утесам нравственного развития. И без “рук” – тоже.
Но ведь такие же и все публичные люди протеста. Без исключений. Если о чем и жалеют, то нам об их сожалениях не узнать. Нам они хотят казаться без страха и упрека. А это значит, что они обычные вруны. И иметь дела с ними нельзя.
Что мы и видим хотя бы даже и сегодня. Участвовать в протестных акциях необходимо. И спрашивать на это разрешения у тех, против кого протестуешь, смешно. У тех один ответ: “Граждане, не мешайте гражданам”. Но идти протестовать нужно четко понимая, чем ты рискуешь. Идти под дубинки, может, и необходимо – “дело прочно, когда под ним струится кровь”. Но гнать под дубинки (или под казачьи, у нас же теперь всюду казаки, нагайки) или, что еще хуже, выманивать людей на улицу обманом: дескать, ничего страшного, никто вас не тронет – этого делать нельзя категорически. Уличный протест – дело не шуточную. Власть хорошо знает, чем это чревато, и действовать будет предельно жестко. Хотите идти этим путем – честь и слава! Но понимайте, что вы делаете. Слышны такие речи в сети? Ничего близкого. Ни от навальнистов, ни от сочувствующих.
Ну, хорошо – это не годится, то не годится… А что годится?
А годится идея принципиально нового общественного устройства. Такого масштаба, какой была идея коммунизма. Но только более реалистичная, не повторяющая ошибок коммунистов.
Такой идеей является осознанное развитие. И каждого человека, и общества в целом. Главный приоритет общественной жизни – осознанное развитие людей. На это расходуется общественное богатство – на создание для каждого человека самых благоприятных условий для его личного осознанного развития. Не на зарплату Сечину и не на “Челси” Абрамовичу.
Этим, уровнем, нет не уровнем – состоянием развития: развития профессионального и развития эстетического, развития нравственного и развития эмоционального, развития мудрости и развития способности любить – определяется место человека в обществе, объем и характер его социальных полномочий. Если ты высокий профессионал, но нравственный карлик, то не можешь быть допущен к решению задач, требующих высокого нравственного развития – например, экспертизе законов или определению государственной политики. Тень, знай свое место! Никакие поклонские, никакие гундяевы не должны иметь возможности излагать свои взгляды на жизнь громко. Где-нибудь на дискотеке, за домино где-то – пожалуйста. Но не громче.
И, естественно, лидеры общества всё время обязаны подтверждать свое право на лидерство публичными отчетами-покаяниями: где чего я накосячил за отчетный период. Чтобы иметь чистых лидеров, их надо мыть. Самая простая гигиена.
А если я не хочу? Не хочу развиваться? Ну, не хочешь и не хочешь. Но не хотеть развиваться можно. Не развиваться нельзя. Мы все развиваемся. Вне зависимости от желания. Вот развиваться НЕ ОСОЗНАННО – это вполне возможно. Хочешь не осознанно – нормально, развивайся неосознанно. Тут не заставишь. Дело твоего выбора.
Возможно ли такое общество осознанного развития сегодня? Сегодня ничего невозможно. Кроме перемазанного кровью развитого путинизма с лоснящимися от жира щеками и косоглазием от постоянного вранья. Речь не о сегодня – о завтра. Чтобы завтра стало лучше, готовить завтра нужно сегодня. И, собственно, это всё, чем сегодня надо заниматься.
Способны ли мы? Способны. Только – немножко. Делать еще пока никто не способен. Но думать – уже кое-кто начинает. Кто-то старается слушать. А кто-то и пытается говорить. Нормальное состояние для идеи в самой первой фазе реализации. Хотелось бы, конечно, быстрее. Но невозможно: срок беременности не сократишь.
Есть ли у нас время? Нет, конечно. У нас его никогда нет. Так нам кажется. И хорошо, что кажется. Иначе бы мы вообще ничего не делали.
