Над словами социального философа и лучшего политического аналитика начала прошлого века “Николая Ленина” (православного потомственного дворянина “литератора” и солиситора В.И.Ульянова) о необходимости размежеваться как условие для дальнейшего объединения принято было публично издеваться с того момента как это разрешили его правящие преемники, т.е. уже лет тридцать. И это потому, что совершенно не поняли всей гениальности этой формулы. Впрочем, тут и сам автор мема виноват, потому что как настоящий средневековый реформатор, закутал её в массу идеологических заклинаний.
В своей простоте эта формула (в переводе на современный политологический язык) выглядит приблизительно так: социально-политическая борьба – это всегда кастинг программ/концепций и массовых лидеров; для успешного соревнования должны конкурировать между собой, т.е. пройти этап внутривидовой конкуренции; в ходе этой конкуренции они естественно распределяют между собой базы и ресурсы социальной и интеллектуальной поддержки; выигрывает направление и лидер (альянс лидером), оказавшиеся наиболее адекватными текущей ситуации, и те социальные группы и идеологические движения, которые угадали общий социально-политический тренд; затем побеждённые либо делают оммаж победителю и встраиваются в его движение в качестве политических вассалов, либо – маргинализируются и отдают победителю своих сторонников и свои социальные ресурсы; и тогда наступает настоящее, а не фиктивное объединение вокруг общепризнанной программы и несомненного лидерства (точнее, вокруг верно угаданного победителем алгоритма гуманитарного инжиниринга)…
Именно с этой точки зрения необходимо обсуждать “вечный вопрос” о единении российских демократов.
Дело в том, что с объективной стороны при фазовом переходе социума в иное агрегатное состояние (а он у нас несомненно имеет место) социальные процессы происходят в виде каскада симметричных вихрей. Политико-идеологические расхождения лишь отражают эти базовые процессы.
Например, в начале 70-х, когда советское общество завершило переход от мобилизационной модели к потребительской, было значительно больше единства в диссидентских и околодиссидентских кругах – потому что была общая базовая платформа – долой цензуру и завершить десталинизацию (для одних – как пролог к дебольшевизации, для других – как возможность “демократического социализма”).
Настоящая сеча началась десятилетием позже, когда вновь возобновилась социо-историческая динамика и начался кастинг моделей идеологической легитимации посткоммунистической системы – и мы живём при “победителе” – русском имперско-консервативном антикоммунизме.
Так и сейчас – демократическую (т.е. либерально-западническую) оппозицию “рвут на части” потоки нового фазового перехода. Идёт новый кастинг моделей, лидеров и идеологов легитимации как постпутинизма, так и антипутинизма.
Возможны ли тактические союзы в этих условиях? Сколько угодно! Даже в России есть много таких примеров.
Самые лютые идеологические оппоненты и протагонисты диаметрально противоположных социально-экономических моделей на рубеже веков – народовольцы (эсеры) и социал-демократы (потом – меньшевики) идеально объединились и в 1904, и в 1917 – так что в последующей историографии “меньшевики и эсеры” шли всё время слитно также как “книжники и фарисеи” [тоже очень разные течения в своё время]. Зато главными идеологическими оппонентами стали “твёрдые марксисты” – меньшевики и большевики.
И демократы конца 80-х очень неплохо объединялись – потому что было общее для них рамочное представление о некоммунистическом будущем.
Полтора года назад я был уверен, что для руководства общим оппозиционно-демократическим движением достаточно повторить опыт “ДемРоссии” 1990-91 годов – создать Директорию оппозиции из Касьянова, Навального, Ходорковского (в лице его представителя Дмитрия Гудкова) и Явлинского. Но это оказалось утопией, потому что нельзя создать союз из борцов с системой и играющих с ней. Под борцом я имею в виду не Навального лично (он сам играет на борьбе кланов весьма виртуозно), а его сторонников, ставших по духу настоящим революционным движением.
Затем я мечтал, чтобы “умеренные” вместо травли Навального создали бы альтернативный либеральный политический центр. Однако суровые законы фазового перехода (революционной ситуации) в очередной раз превратили “умеренность” в контрреволюцию. На “антинавальнианском” пространстве появилась “губернаторская дочь”, точнее, Дмитрий Кудрявцев, а промахнувшегося Григория Алексеевича “Акеллу” стал теснить не Шлосберг, а Кац…
В 1990-91 всё было бы проще. Тогда Афанасьев и Баткин занимались “Московской трибуной”, а команда Ельцина – Московским объединением избирателей. Вот и разделились бы – Гудков занимается муниципальными выборами, а Навальный – протестными акциями.
Но различие куда глубже. В 1990-91 и Ельцин, и Афанасьев были едины в видении суверенной рыночной демократической России.
Навальный сейчас если и занимается выборами, то тоже как частью общего революционного плана: для него Гудков и Кац со своим “политическими юберами” – такая же часть возможного протестного паззла, как и зюгановцы или грудининцы.
Однако для “муниципальных демократов” вреден полный слом системы, им нужна её либерализация до уровня 2000-2003 годов.
Это как Николай Травкин, вовсю поносивший Гарри Каспарова в 1991 году за революционность. “Демпартия России” идеально подходила для получения мест в Советах при разлагающемся горбачевизме. При буржуазно-революционном ельцинизме для её левоцентризма экониши не стало.
Как потешен стал Игорь Чубайс со своей защитой Курил от продавателей родины из “кооператива “Озеро” – время соревнования за лучшее управление путинской “либеральной империей” уже ушло.
Фигуры же будущего разборщика империи, подобной Сахарову, Старовойтовой или Ельцину, на политическом горизонте пока ещё нет.
А ведь настоящий политический кастинг в демократической среде начнётся именно вокруг такого “демонтажника”. Под империей я понимаю не только антифедерализм, великодержавие или подавление местного самоуправления, но и вертикально-патерналистские отношения внутри социума.
Год назад по очкам формально всех победил Навальный. Однако если бы остальные либеральные лидеры просто вошли бы в его команду, то это, сильно подпортив Путину мартовские расклады, на перспективу оказалось бы также бесперспективно. Потому что Навальный явно “вышел на плато”. Спасибо Максиму Миронову, сделавшему из подражателя Белову-Поткину хорошего “латиноамериканского популиста”. Но у нас не Аргентина… Бесконечно эксплуатировать тему “народ голодует, а они с золота жрут” уже мало. Это в Аргентине другие вопросы решены – есть унитарная нация в устоявшихся границах, есть масонский конституционный идеал. Надо только привести законы к этому идеалу, обуздать коррупцию и провести эффективные социальные реформы.
Например, у нас, как полагается при мелкобуржуазных революциях, все стараются защищать отечественный бизнес от международных корпораций и малых бизнес – от аффилированных с властью монополий, от квазиолигархата, и от главного монополиста – государства. Но очень мало уделяется внимания полному бесправию наёмных работников именно в системе малого бизнеса, у “отечественных товаропроизводителей”.
Поэтому сохранение идеологического и политического плюрализма в демократической среде – объективно необходимо.
Единство получится только тогда, когда общество само выработает общую платформу перемен, осознает и отрефлексирует свои реальные запросы и стремления, сможет привести свои требования в логически непротиворечивую систему (что, кстати, не удалось “жёлтым жилетам”, но удалось национальным “Народным Фронтам” и “ДемРоссии” в 1990 году).
Вот тогда и появится лидер – или когорта лидеров – способных стать выразителем этой платформы. Которая, разумеется, впоследствии расколется… Но только выполнив свою историческую задачу.
