Мое обращение едва ли имеет шанс быть услышанным. Но, дорогие друзья, давайте посмотрим на себя. Послушаем себя. И подумаем, как мы выглядим со стороны.
Вот мы кричим: “Воруют!”. Обыватель слушает и думает: “Да, воруют”. Мы кричим: “Врут!”. Обыватель думает: “Да, врут”.
Какие-то другие крики наши у обывателя могут протест вызывать, да и просто не понимает он. Почему культура там деградирует или образование. Про НАТО он тоже понимает плохо. И даже про то, что, если у него не отнимет пенсию Тимченко, то отнимет Тимошенко (или еще какая-нибудь абама), может путаться. Но про врать и воровать обыватель всё знает.
Потом мы кричим: “Долой Путина!”. И знаете – обыватель и тут не против: все-таки 17 лет уже, поднадоел… И, почесывая затылок и не без хитрого прищура поглядывая на нас, обыватель говорит сам себе: “Долой? Ну, допустим…”. А потом знаете, что он добавляет? Наверное, знаете. Он добавляет: “Ну, долой. А дальше-то что?..”
И вот это и есть кульминационный момент. Здесь выясняется, что ответить на это “Дальше что?” нам соершенно нечего. И мы начинаем нести (конечно, уверенным тоном и с горящими глазами – как еще может отвечать у доски не выучивший урок двоечник) околесицу. Что-то про учредительное, демократическое, властеразделительное и судонезависимое… И тут обыватель догадывается, что сказать нам нечего. Ну, то есть – абсолютно. И не потому, что мы такие скрытные, а потому, что не знаем.
И всё. Здесь ВСЁ кончается. Нами уже больше не интересуются, на нас просто не обращают внимания. Нас больше нет.
И тут нам не поможет никакой холодильник, который вдруг в одночасье опустеет и набьет морду телевизору. И наши умные лица не помогут. И – умные слова. И – литературные таланты. И – иные всякие наши таланты: ни искрометный юмор, ни умение сочинять и распевать песни, ни умение танцевать танцы… Потому что здесь нужно что-то предъявить. А нам предъявить нечего. И разговоры, что у нас там столько всего понаписано – читать вам не перечитать, тоже не помогут.
Здесь нужны очень простые и понятные вещи. Без рассказов, как хорошо живут в Америке и как хорошо заживем мы, если будем слушаться рассказчиков. Здесь должно быть понятно, как будет устроена жизнь и почему вдруг это сделается хорошо. Нам ничего такого сказать нечего.
Но плохо даже не то, что нечего. Плохо то, что мы сами себе не отдаем в этом отчета. Нам кажется, что у нас есть ответы на все вопросы. И мы совершенно не видим, как звучат наши речи со стороны.
Это и есть он, эгоцентризм – “неспособность или нежелание человека посмотреть на происходящее с точки зрения других людей, поставить себя на место другого человека” (Энциклопедия практической психологии).
Нам нужно сказать только несколько слов, чтобы стало понятно. Например – выравнивание потребления и обеспечение всем достойной жизни. Например – развитие. Например – наука, культура, образование. Например, распределение властных полномочий в соответствии с уровнем личностного развития: чем умней, честней, добрей тем и выше. И было бы понятно, о чем мы – что мы собираемся менять и как.
Но сказать этих слов мы не можем. В основном – по двум причинам.
Первая – психотравма коммунизма привела к тому, что любые напоминания о нем, любые ассоциации с ним, с советским коммунизмом приводят нас в ужас. Как девочку из пуританской семьи, которую тошнит при виде банана, после того, как в детстве ее изнасиловал родной дядя.
Вторая причина – мифы, которыми мы заменили работу ума – размышления. Когда-то, переживая изнасилование коммунизмом, мы выдумали себе прекрасную страну, в которой папины братья не насилуют маленьких девочек, где есть выборы, частная собственность, законность и прочая демократия. Все в том городе богаты, изб нет… Ну, и всё остальное в том же духе. И сейчас, хотя мы узнали, что городов таких нет, а где есть похожие, там живут совсем другие, мало похожие на нас люди и живут своей и весьма непростой жизнью, нам всё равно сладко верить в белку, разгрызающую золотые орехи с изумрудами внутри.
В самой по себе психотравме нет ничего плохого – наоборот, она даже может активизировать процессы внутреннего развития. Но для этого нужно увидеть себя со стороны. А для этого – подняться над своим эгоцентризмом.
Вот этого-то мы сделать и не можем.
